Все что-то думали и думали не правильно. (Завершен)

[ToriAme]

Название: Все что-то думали и думали не правильно.
Статус: Завершен (5/5)
Автор: Мое собственное, непотыренное
Бета: Asami Kaito
Пейринг: Кикван/Хенсын, Чунхен/Есоб
Рейтинг: Pg 13
Отказ от прав: Права не качаю, ибо скромен и неприхотлив, но китайская разведка доложила, что все так и было.
Ворнинг: Первый опыт написания фанфика, который фанфик, а не пьеса про тараканов, поэтому как обычно тапками не кидать и трали вали =)

1-2 глава

Чунхен никогда не верил в гадалок и колдунов. Они казались ему людьми, у которых слишком много фантазии, времени и наглости. А у самого Чунхена было слишком много презрения и гордости, но безвыходная ситуация заставила его переступить через себя. Два его лучших друга, которыми он очень дорожил, ненавидели друг друга. Всякий раз, когда они втроем ходили куда-нибудь, Чунхен был готов в любую минуту кинуться их разнимать. Они ругались по любому поводу и без повода. Он пытался с ними говорить, запирал их вдвоем в комнате, после чего покупал новую мебель, он ругался с ними, ставил им ультиматумы и условия, но все было тщетно… Чунхен сходил с ума…его нервы капитулировали и сдали знамена…именно это привело его к гадалке…
Глава 1
Он пробирался по узким улочкам, стиснув кулаки и поминутно бормоча проклятия.
- Два идиота…и какая нелегкая дернула меня с ними подружиться. Из-за них я теперь иду к черту на рога не зная даже, поможет ли мне это.
Вдруг, будто из воздуха перед ним возникла цыганка.
- Милок, позолоти ручку, я тебе судьбу твою расскажу, черная полоса тебя ждет, – Гадалка буквально прожигала в нем дыры взглядом.
- Да что там рассказывать, я и так знаю, что моя жизнь катится коту под хвост, – Чунхен был не из тех, кто велся на подобные вещи, он сам мог кому хочешь судьбу рассказать в деталях. Вешать лапшу на уши Чунхен умел профессионально. Не зря ведь он был лучшим продавцом космических утюгов и подводных бетономешалок.
Дойдя до нужного места Чунхен на миг остановился. А так ли безвыходно его положение, что сейчас он стоит перед этой резной дверью?... Да его положение было как у обреченного на смерть: вроде еще жив, но уже завтра полетит голова. Поэтому Чунхен быстро схватил ручку двери и резко дернул ее на себя. Дверь неожиданно громко скрипнула, и из глубины комнаты раздался скрипучий голос:
- А стучать тебя не учили?
- Простите, оно само как-то вышло…Просто….Здравствуйте, – Чунхен начал непроизвольно заикаться.
Затем голос более спокойно возвестил:
- Ну заходи, раз пришел. Не хотел идти, но, раз пришел, значит, совсем туго, да?
Чунхен на секунду замешкался, судорожно вспоминая, когда успел рассказать гадалке о том, что до глубины души презирает всю их колдовскую породу и прикидывая, какое проклятье и до какого колена теперь нашлет на него эта бабка.
- Эй, забавный, не буду я тебя проклинать и детей твоих тоже, хотя, какие там дети…разве что приемные, – Последние слова бабка почти прошептала, но Чунхен вполне уловил их суть.
- Что значит, какие дети? – Возмутился парень.
- Ты раньше времени не горячись, твоя судьба придет, тогда поймешь, какие. Не про это ты пришел спрашивать, поэтому спрашивай о том, чего хотел.
- Вы так говорите, будто уже знаете, что мне нужно. Может, не будем терять времени и перейдем сразу к советам?
- А ты не язви, забавный, не язви, рассказывай. Из твоих уст хочу послушать беду твою.
Чунхен презрительно фыркнул. Зачем устраивать весь этот маскарад? Раз знаешь, что мне надо, так сразу говори и разойдемся с миром, а тут рассказывай…
- Ну раз вы хотите…Есть у меня два друга…Мы общаемся уже 10 лет. Ну, как общаемся, я с ними общаюсь, а они друг с другом ругаются. Я уже и говорил с ними и пытался заставить нормально дружить. Я уже с ума схожу.
- А ты почему так уверен, что им положено друзьями быть?
Чунхен непонимающе уставился на гадалку.
- А кем же им быть еще? Любовниками что ли? – Чунхена забавляла одна мысль о том, что Кикван с Хенсыном будут ворковать под одеялом.
- А если и так, то ты перестанешь ими дорожить?
- Пффф, – у Чунхена даже не хватало слов, чтобы ответить на такую наглость. – Да ты, видать, с ума сошла. Ерунду мне тут всякую наговариваешь. Да иди ты со своими советами знаешь куда?
С этими словами Чунхен резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.
Гадалка лишь улыбнулась и сказала:
- Ушел и не заплатил. Ну, не беда – в следующий раз придет, заплатит сразу за два.

Домой Чунхен пришел злой, как тысяча чертей.
- Да что она о себе возомнила? Наговаривать на моих лучших друзей! Да чтоб...- но войдя на кухню Чунхен окаменел. Кикван сидел за кухонным столом и, рыдая, забинтовывал себе руку, из которой сочилась кровь. Хенсын стоял около раковины и демонстративно мыл посуду. Вдруг, неожиданно для Чунхена, кто-то закричал его голосом:
- Что, мать вашу, здесь происходит?!
Кикван всхлипывая провыл:
- Он, он…ножом меня…
- Чтооо??? Хенсын!!!
Хенсын резко развернулся и закричал:
- Зачем ты выставляешь меня виноватым? Ты сам схватился за нож!
От этого крика Кикван заплакал еще больше, его руки затряслись, и ножницы с громким бряканьем упали на пол.
- Да что же ты делаешь, – Чунхен моментально оказался около Киквана, размотал сикось-накось намотанный на руку бинт и начал отчитывать младшего.
- Блиин, глубокая рана. Ты ее промыл? Обработал? Почему нет? Тебе что, 3 года? Ты не знаешь, где у нас аптечка?
Затем он схватил Киквана за запястье травмированной руки и волоком протащил его через всю кухню к раковине.
- Отойди, – Кинул он Хенсыну и бесцеремонно оттолкнул его, затем засунул руку Киквана под напор холодной воды. Кикван заскулил от боли.
- Потерпи немного, Кики, сейчас я все сделаю, – В голосе Чунхена звучала почти материнская забота, он полностью сконцентрировался на одном раненом друге и не заметил, что другой раненый друг стоял рядом и чуть ли не кусал пальцы от горя. Только ранено у него было совсем не тело…Его сердце разлеталось на мелкие осколки…

2 часа назад
Хенсын стоял на кухне, резал овощи и ругался на все, что попадало под руку.
- Ненавижу когда он так делает…Ушел и оставил этого несносного мальчишку на меня. Будто бы я знаю, что с ним делать! Десять лет он с ним сюсюкался и вырастил себе младшую сестренку…аищ…Да где же этот чертов нож? Он их, что ли, специально прячет?
В этот момент в кухню вошел Кикван.
- Эй, ты! Куда ты дел нож для рыбы, когда убирался?
- Туда же, куда и всегда деваю, он где-то там, – Меланхолично ответил Кикван и махнул рукой в сторону навесного шкафа.
- Очень замечательно. «Там» - понятие растяжимое, поэтому скажи мне, будь добр, точное расположение ножа.
- Да что ты пристал? Не знаю я, где твой нож для рыбы!
- Тогда я возьму другой нож.
С этими словами Хенсын подошел к ящичку, открыл его и вытащил оттуда первый попавшийся нож. Это был нож Киквана, который он использовал только по праздникам.
- Эй! Положи на место мой нож!
- Мне нечем резать рыбу.
- Возьми другой! В столе полно ножей!
- А я хочу этот, – Хенсыну доставляло бесконечное удовольствие гневное выражение лица младшего, но уже в следующий момент глаза Киквана наполнились слезами и он затянул:
- Отдай мой ножик! Мой!
Хенсын смотрел на Киквана и не знал, что ему теперь делать с рыдающим ребенком. И вдруг Кикван резко вытянул руку вперед и схватился за острие ножа, а Хенсын рефлекторно дернул рукой назад, и в следующий момент по квартире пронесся вопль:
- Аааааааааааааааааа!!!!!
Хенсын побледнел и выронил нож. Кикван стоял напротив него, растопырив пальцы правой руки в стороны, и вопил, а по его руке струйками бежала кровь.
- Зачем ты это сделал? Ты хотел отрезать мне руку? – Кикван заметался по кухне, глотая слезы и наматывая на руку сдернутое с плеча Хенсына полотенце.
- Нужно промыть рану, – Хенсын подбежал к Киквану, но тот резко отскочил от него.
- Не подходи ко мне! Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего! - С этими словами Кикван выбежал из кухни.

Ужин проходил в гробовом молчании, пока Хенсын не спросил:
- Чунхен, куда ты ходил сегодня?
Чунхена этот вопрос, кажется, застал врасплох, но не успел он сообразить, что ответить, как голос подал Кикван:
- А тебе все знать надо, лучше бы ты спросил, кто твои мозги украл.
- Вот видишь! Он первый начинает приставать ко мне! – Хенсын обвинительно тыкал палочками в направлении Киквана.
- Давай, жалуйся, малышок…
Хенсын закричал от негодования, бросил палочки и выбежал из кухни.
- И зачем ты это сделал?
И правда, зачем? Кикван не знал ответа на этот вопрос. Чтобы сделать больно Хенсыну? Или чтобы заглушить свою собственную боль? Вместо ответа парень молча встал и ушел из кухни, а через некоторое время Чунхен услышал звук захлопывающейся входной двери.

2 глава
Кикван часто пропадал где-то по ночам. Хенсына жутко бесило то, что Чунхен вот так просто отпускает его неизвестно куда, он много раз говорил ему об этом, но друг игнорировал его замечания. В этот раз, как только Хенсын услышал хлопок двери, он сразу понял, кто ушел. Он вихрем влетел на кухню и накинулся на Чунхена:
-Он снова ушел? Почему ты отпускаешь его? Он ведь приходит и даже не говорит, где он провел ночь. Меня он не слушает, но твое слово для него что-то значит, разве ты не можешь хоть как-то повлиять на него?
- Зачем мне на него влиять?
- Тебе что, совсем на него наплевать?
- Нет, зато я вижу, что тебе не наплевать…Иди за ним, если тебе так хочется, а я иду спать. Завтра мне рано вставать на работу.
С этими словами Чунхен встал из-за стола, собрал все тарелки, сложил их в раковину и вышел. Хенсын смотрел на него стеклянным взглядом, и его мозг отказывался понимать данную ситуацию. Почему Чунхен так спокоен? Может, за Кикваном действительно стоит проследить? Но потом он остановил себя:
- Стоп. Зачем мне за ним следить? Если он во что-то вляпается, это будут его проблемы, а мне и своих хватает.

Кикван шел по темным улицам, пошатываясь от переполнявших его эмоций. Он снова его задел, снова причинил ему боль. Он не знал, почему делает это, все происходило помимо его воли. Возможно, он хотел, чтобы Хенсын почувствовал хоть частичку той боли, что он сам испытывает. Каждый день видеть его и не иметь возможности прикоснуться. Страстно желать прикоснуться, но осознанно отталкивать его, потому что понимание того, что им никогда не быть вместе прочно закрепилось в его голове. Он часто уходил вечером из дома и всегда шел в одно и то же место, место, которое было наполнено уютными воспоминаниями, когда он мог ярко улыбаться своему маленькому солнышку.

Кикван пришел домой под утро – Хенсын слышал, как открывается дверь его комнаты, но затем он снова ушел. Хенсын посмотрел на часы: 7 утра, в это время Кикван уходит в университет. Обычно Хенсын тоже уходил в это время в университет, но сегодня у него была только одна скучная лекция, и он не счел важным идти на нее. Хенсын медленно и лениво потянулся и пожелал, чтобы чашка кофе сама собой пришла к нему в постель. Он желал себе этого каждое утро, но ни разу это желание не сбывалось. Да и кофе-то он в принципе не пил, но в сопливых романах был именно кофе в постель, поэтому он бы не отказался влить в себя эту темную жидкость, если бы после этого представилась возможность затянуть в постель тот субъект, который этот кофе принес. Но на это Хенсын тоже не надеялся, ибо вчера он чуть не отрезал этому самому субъекту руку. Он снова вспомнил вчерашний инцидент и простонал от безысходности.
- Браво, Хенсын! Браво! Теперь ты можешь забыть об этом чертовом кофе, как о страшном сне…Теперь он тебя точно ненавидит…
Хенсын лениво сполз в кровати и побрел на кухню, налил себе чаю, сел и взял в руки пульт от телевизора. Минут десять он бесцельно тыкал на кнопки и, наконец, остановившись на каком-то канале для домохозяек, начал пить свой уже остывший чай. Он никогда не смотрел новости и фильмы за завтраком. Там все время что-то случалось: катастрофы, болезни, неурожаи, пропажи – это сильно давило на еще не проснувшийся мозг…А на канале для тетенек среднего возраста всегда все было хорошо: они готовили вкусные булочки, сажали цветочки. Вот сегодня они рассказывали, как варить кофе…кофе…День начинался явно не с хорошей ноты.

Чунхен пришел на работу, и девушка с ресепшна тут же его обрадовала:
- Доброе утро, оппа, у тебя теперь есть ученик! – Девушка повела бровями явно заигрывая с Чунхеном.
- Безумно рад, – Сказал Чунхен безразличным тоном.
- Он ждет тебя в твоем кабинете.
Только этого еще не хватало. У него и так голова кругом шла от кое-кого, так теперь ему на шею сядет еще и неизвестно откуда взявшийся ламер. Но, зайдя в кабинет, он не увидел никаких ламеров и хотел уже вздохнуть спокойно, как вдруг из заднего угла послышался грохот падающих журналов. Чунхен обернулся на звук и увидел ежика. Белого ежика, который ползал между валявшимися на полу журналами и пыхтел, сгребая их в одну кучу. Затем ежик вдруг заметил присутствие в помещении Чунхена.
- Ооо….Доброе утро. Я тут сейчас все уберу.
- Не доброе оно никакое…
- Что, простите?
- Ничего.
Ежик поспешно сложил журналы, положил их обратно на стол, встал, отряхнул колени и протараторил:
- Меня зовут Ян Есоб. Прошу, позаботьтесь обо мне. Я буду очень стараться.
Чунхену было все равно, как зовут этого ежика и будет ли он стараться, все, что он хотел – это тишина.
- Ён Чунхен. Прошу тебя, Ёж…Есоб, сядь на стул и помолчи пять минут.
Есоб бочком прошел к стулу и сел, сложив руки на коленях. Чунхен взял телефон и набрал номер.
- Доброе утро, Кикван. Ты уже в университете? Хенсына с утра видел? Почему нет? – Голос Чунхена стал угрожающе резким.
- Тебе нужно с ним поговорить… За хлебом!....Ки! Он очень за тебя переживает..Нет, мне не ничего на голову не падало…Просто скажи ему, что с тобой все в порядке!! Блин, Кикван зачем столько вопросов?….Просто скажи ему это!! Все, до вечера…
Чунхен отключил телефон и раздраженно бросил его на стол.
- Бестолковые мальчишки…
А потом он обратил внимание на стул, стоявший напротив стола. Оттуда на него смотрели два круглых глаза. Ах да…Ежик…
- Ну…Ян Есоб, теперь, как я понимаю, нам предстоит работать вместе. Ну, расскажи о себе. Откуда ты, почему пришел именно сюда?
Далее Есоб начал тараторить про свою жизнь, не забывая рассказывать все мельчайшие подробности. Из всей этой абракадабры Чунхен понял две вещи: во-первых, Ежик считал, что он бесподобный промоутер, и во-вторых, про покой теперь можно забыть.

Киквана очень удивило требование Чунхена поговорить с Хенсыном.
- С какой стати я буду говорить с ним? Он меня вчера чуть не покалечил. Он ведь бессердечный тукан…пфф, – Так он думал, пока шел домой после занятий. Он почти уже дошел до дома, как вдруг дорогу ему кто- то преградил.
- Куда ты так спешишь, друг?
- Какой я тебе друг? – Кикван с вызовом зыркнул на стоящего перед собой парня.
- Ой какие мы резвые…
- Резвые кони в поле, – Кикван был явно не настроен на препирания с малоизвестным отщепенцем общества.
- Парень, ты что, не знаешь, с кем разговариваешь? – И отщепенец вдруг резко схватил Киквана за перебинтованную руку и выкрутил ее…Кикван закричал от боли и резко оттолкнул обидчика, свалив того на землю, а потом резко соскочил с места и со скоростью рыси побежал вперед.
Кикван бежал до самого дома не оборачиваясь, он боялся, что, обернувшись, увидит, как тот отщепенец бежит за ним с палкой. Он бежал и прижимал к груди снова кровоточащую руку. Забежав домой, он громко захлопнул дверь и прислонился спиной к стене. Он продолжал стоять в ступоре, до тех пор пока из кухни не вышел Хенсын. Минуты две они молча смотрели друг другу в глаза, а затем взгляд Хенсына скользнул вниз, на красное пятно на белой рубашке Киквана. Затем раздался звук разбившейся о пол тарелки, которую держал в руках Хенсын, после чего он, в два прыжка преодолев расстояние между собой и Кикваном, начал дрожащими руками расстегивать на младшем рубашку. В голове Хенсына вихрем проносились сотни мыслей: «Кикван связался с мафией…он им денег задолжал, и они всадили в него десяток пуль…милицию…нет, скорую…ФБР….спецназ». А Кикван стоял и не мог сформулировать смешавшиеся вдруг чувства. От того, что Хенсын буквально срывал с него рубашку, Кикван даже забыл о больной руке.
- Ч-что? Эй…Хенсын…я…подожди…не торопись…ты чего вдруг?
Кикван не мог понять, откуда вдруг в Хенсыне взялось столько страсти. Надо признать, это его слегка возбуждало, но вид окровавленной руки все-таки заставил его притормозить:
- Эй Хенсын, дай я хотя бы руку обработаю и тогда…
- Тебя не расстреляли? – распахнув рубашку и не найдя признаков стрельбы, Хенсын искренне удивился.
Кикван аж опешил.
- Что? Кто меня должен был расстрелять?
- Я думал…
И тут до Киквана дошло. Поведение Хенсына было вызвано вовсе не безумной любовью. Кикван резко запахнул рубашку и оттолкнул Хенсына.
- А ты спишь и видишь, чтобы в меня пару десятков пуль выпустили.
Кикван разочарованно скинул кеды и направился в ванную.
- Бессердечный тукан…- Кинул он, скрываясь в ванной.
- Что я опять сделал не так? - Хенсын стоял и недоуменно хлопал глазами, сам не понимая того, что был в нескольких прикосновениях от собственного счастья.

3 глава

3 глава.
Этот Ежик оказался не так плох, как казалось: за первый рабочий день он сумел продать целых два набора фирменной посуды и заработать горстку конфет от какой-то бабушки-одуванчика, которой Есоб очень понравился. Чунхен не забыл подколоть этим Ежика:
- Если будешь работать усердней, то в следующий раз тебе дадут целый торт.
- Хен, ну хватит уже говорить об этом.
- Да ладно, я же любя. – Чунхен вдруг удивился…Он сказал «любя»? Он ведь хотел сказать «шутя»…хм…ему определенно пора в отпуск…
Есоб ничего на это не ответил, только немного покраснел, но Чунхену не было до этого никакого дела. Он опять вспомнил про свою головную боль, точнее, даже про две головные боли…И все безмятежное состояние как рукой сняло. Беспокойство снова вернулось, но он даже не подозревал, во сколько раз увеличится его беспокойство, когда он вернется домой.

Забежав в ванную, Кикван включил напор холодной воды и сунул туда голову, а затем посмотрел в зеркало. Оттуда на него смотрел незнакомый парень. Если бы кто-нибудь сказал Киквану, что в зеркале сидит он сам, то Кикван бы только рассмеялся этому жалкому человеку в лицо. Как он мог допустить, что Хенсын, это бестолковое существо, может быть способен хоть на какие-то чувства.
- Бестолочь! Да как он мог….да я…да…но это было чертовски приятно…аищ…
Кикван от избытка чувств опустился на пол и закрыл лицо ладонями. Если бы только Хенсын знал, что сейчас чувствует Кикван, то он обязательно высадил бы с ноги дверь и уволок бы ошалевшего от счастья Киквана в комнату. Но Хенсын не пришел и не уволок…вместо этого он обреченно собирал осколки своего обеда.
Через полчаса Кикван вышел из ванной и направился в то место, где обычно обитал Хенсын, к дивану перед телевизором в гостиной. Хенсын, как и ожидалось, обнаружился именно там. Кикван прошел через зал и встал перед диваном, загородив собой телевизор. Глаза Хенсына, которые до этого безмятежно смотрели фильм, теперь оказались на уровне Киквановского «гхм». Уже через секунду глаза Хенсына округлились, и он медленно поднял голову вверх и посмотрел на Киквана. Кикван, кажется, что-то говорил:
- Хенсын…Хенсын!! Ты оглох что ли??
- А? – Хенсын, только десять минут назад смирившийся с тем, что полчаса назад недораздел Киквана, теперь снова возжелал это закончить.
- Я тебе говорю, что со мной все в порядке.
- В порядке? Я рад… - слова Хенсына будто каменные падали на пол.
- Ага…вижу, что ты в восторге, ну да не важно, – дважды разочарованный Кикван, развернулся, чтобы уйти, и, вдруг, движимый непонятно какими силами, Хенсын вскочил с дивана и схватил Киквана за запястье.
- Я правда рад! Правда! Я очень переживал за тебя…тогда и сегодня…- Хенсын уже двумя руками держал Киквана и тряс его за плечи, казалось, еще секунда и он прижмет его к себе. Проша секунда…и…он прижал его к себе. Руки сами скользнули на его спину, а слова сами собой срывались с губ.
- Прости…прости..я больше не могу так, я так сильно хочу быть рядом с тобой, что уже схожу с ума, – Хенсын разрывался на части: губы уже целовали его нежную шею, а руки в нетерпении царапали кожу на его пояснице, но самое главное еще не было сказано. – Я люблю тебя, люблю, пожалуйста, не отталкивай меня, я умру без тебя…
Кикван не мог поверить своим ушам. Он думал, что уже сошел с ума и принимает желаемое за действительное, но он слышал эти слова снова и снова: «Люблю. Люблю. Люблю». Это происходило на самом деле. И ответ сам собой слетел с его губ:
- Не оттолкну, не отпущу, мой…только мой…

Чунхен никогда не шел домой радостно. Он был готов к тому, что, придя домой, он и дома-то самого не застанет, а только Хенсына и Киквана, сидящих на обломках здания. Но раз за разом все обходилось. Так случилось и сегодня. Чунхен благополучно дошел до дома, зашел в подъезд, поднялся по ступенькам на четвертый этаж и осторожно открыл дверь своим ключом. Внутри его встречала тишина. Ни ругани, ни рыданий, ни возмущений, ни летающих предметов. Чунхен подумал, что дома никого нет, как вдруг из зала вышел Кикван и, не обращая внимания на Чунхена, скрылся в своей комнате. Вид у Киквана был слегка потрепанный и ошалелый. Тут же из зала послышались звуки включенного телевизора.
- В зале есть еще кто-то? Хенсын? – Чунхен поверить не мог, что эти двое могли просто в тишине сидеть друг с другом.
Наспех скинув ботинки, Чунхен мгновенно оказался в зале и в очередной раз удивился, увидев Хенсына, который бестолково тыкал на кнопки пульта.
- Привет, Хенсын.
- Угу.
- Это Кикван только что отсюда вышел?
- Угу.
- А почему…
- Слушай, у меня нет настроения отвечать на кучу бесполезных вопросов,- с этими словами Хенсын встал и вышел из зала. Он был зол, очень зол. Такое было впервые. Обычно, когда Чунхен приходил с работы, Хенсын задавливал его своей болтовней обо всем на свете, а потом его же задавливал болтовней Кикван, но сегодня оба молчали.
- Ни болтовни, ни ужина…- не то, чтобы Чунхену было легче. Просто он не понимал, что происходит, и судя по всему никто ничего объяснять ему не собирался.

Чунхен никогда не просыпался ночью, ему никогда не хотелось ни пить, ни есть по ночам, он не страдал бессонницей и от неразделенной любви он тоже не страдал. Но сегодня ночью он проснулся и, движимый непонятно какими силами, направился на кухню. Он шел, натыкаясь на все углы и тихо обругивая эту кошмарную темноту, но, не дойдя до кухни пару шагов, замер, ибо то, что он услышал там, не внесло ясности в его и без того смутное понимание ситуации.
Кикван и Хенсын шепотом кричали друг на друга, но в их голосах не было ни капли ненависти. Скорее сожаление и безысходность.
- Но ты же сам мне сказал…
- Я помню, что я сказал, но я не могу так!
- Кикван!
- Он наш друг! Мы не можем его игнорировать!
- Но и он не может нам запрещать!
- Хенсын, он еще ничего не запрещал…
- Но ты знаешь, как он к этому относится. Ты думаешь мы станем исключением?
Чунхен впал в прострацию. «Мы»? «Исключение»? О чем они, черт возьми говорят? Не желая еще больше перегружать свой мозг вопросами, Чунхен медленно развернулся и ушел в свою комнату.
- В конце концов, мне завтра рано вставать на работу.
Но кухонная конференция даже не думала расходиться.
- Я не знаю, Кикван, станем мы исключением или нет, но завтра я спрошу его об этом. И, пожалуйста, смирись с этим.
- Если для тебя это важно, то хорошо, пусть так и будет.

4-5 глава

4 глава.
Утро выдалось солнечным. Очень солнечным. Обычно в такие дни Хенсын был вне себя от счастья, потому что он мог уйти на улицу на целый день, шататься по магазинам и закоулкам, покупать всякую дребедень, приходить домой после полуночи и ни с кем не ругаться. Но сегодня он просто не понимал, чему тут можно радоваться? Солнце слепило глаза. Бестолковые птицы кричали без умолку и долбили клювами подоконник. Сегодня был важный день…очень важный.
Выйдя из комнаты Хенсын нос к носу столкнулся с Кикваном.
- Доброе утро.
- Доброе утро, хен, – Кикван тоже не выглядел особо обрадованным. Но, как оказалось, этот день приносил неудобства только им двоим, потому что спустя пару секунд из ванной выпорхнул радостный Чунхен.
- Доброее утро детии~~~
Ответом ему было молчание.
- Эй, чего с вами такое? Сегодня выходной, солнце, тепло!
- Не вижу поводов для радости, - Хенсын развернулся и ушел, так и не поздоровавшись с Чунхеном.
- Да, хен, радости от этого мало, - Кикван ушел следом за Хенсыном.
Чунхена удивило это совпадение мнений. Обычно эти двое препирались друг с другом до тех пор, пока кто-нибудь из них не охрипнет, а тут все вышло так просто. Но, не придав этому особого значения, Чунхен ушел за ними следом на кухню.
- Наверное, просто день сегодня такой замечательный.

Завтрак проходил в штатном режиме: чай, бутерброд и косые взгляды. Только в этот раз эти взгляды были какие-то слишком уж косые. Кикван с Хенсыном сидели и в упор смотрели друг на друга, и еще Чунхену показалось, что кто-то кому-то наступал на ногу, ибо звуки из-под стола шли странные. И внезапно тишину нарушил голос Хенсына:
- Чунхен, можно тебя кое о чем спросить?
Кикван моментально опустил голову и сделал вид, что ему совсем неинтересно.
- Да, конечно…
- Вот скажи, если, допустим, два твоих друга скажут тебе, что они влюбились, это будет нормально?
- А почему нет? Не всю же жизнь им в девках ходить, - Чунхен засмеялся, но ни Кикван, ни Хенсын даже не улыбнулись.
Хенсын продолжил:
- А если, они скажут, что полюбили парней?
До Чунхена этот вопрос дошел не сразу. Это было видно по его глупому выражению лица.
- А?
- Если твои друзья влюбятся в парней, что ты сделаешь?
- Что? Да быть такого не может…Мои друзья не «такие». Всем моим друзьям нравятся девушки. И вообще, что за вопросы такие с утра пораньше? – Чунхен засмеялся и продолжил уплетать бутерброды.
В этот момент Хенсыну очень захотелось ударить Чунхена.
- Ты зациклен только на себе! Ты даже не видишь, что происходит вокруг тебя! Ты как будто заперся в своем мире, где у тебя все идет как надо, а реальность ты воспринимать не хочешь! – Хенсын прокричал эти слова так, будто они уже давно сидели внутри него и сдавливали его сердце шипами.
Чунхен застыл с открытым ртом.
- Хенсын, ты чего…
- Ничего! – Хенсын вскочил из-за стола и пулей вылетел из кухни. Кикван не раздумывая встал и ушел следом.
- Кикван! Ну а ты-то куда?
Сегодня у Чунхена был день общения с тишиной.

Кикван тихо приоткрыл дверь и вошел в комнату. Хенсын сидел на кровати, закрыв руками лицо.
- Я ведь говорил тебе, что все так и будет, - сквозь руки Хенсына эти слова звучали еще печальнее, чем хотелось бы.
- Ничего страшного, потом мы еще раз с ним поговорим…
- Вот почему ты всегда такой? Такой…
- Потому что кто-то из нас двоих должен быть оптимистом. Вот сейчас я обниму тебя, и все продет.
- Давай скорее обнимай уже…
Кикван рассмеялся и, сев рядом с Хенсыном, обвил руки вокруг его талии, и прижался к его груди.
- Я ни за что не откажусь от тебя. Даже если весь мир будет против.
- Миру придется смириться с этим, - Хенсыну хотелось, чтобы этот момент продлился вечно, ведь в конце концов он очень устал от ругани с человеком, которого любит больше жизни.

5 глава.
Прошла неделя. Всего неделя с того самого завтрака. А Чунхен уже готов был застрелиться. Больше не было криков и летающих предметов, не было опасений вернуться на развалины дома. Все наоборот было слишком хорошо. Приходя после работы, Чунхен все время видел недовольное лицо Хенсына.
- Ты сегодня рано пришел…
- Да как обычно…я вчера пришел в это же время и позавчера, и…
- Неважно, - Хенсын раздраженно махнул рукой и скрылся в спальне.
Кикван, как обычно, лишь грустно вздохнул.
- Не сердись на него, он правда рад, что ты пришел домой.
- Что-то не очень заметно…И вообще он странный какой-то после того разговора. Он что влюбился в кого-то и хочет привести свою любовь домой, а я ему мешаю?
- Не совсем.
- Не совсем? Значит доля правды в этом есть?
- Определенно.
- А поподробней?
И тут из спальни выскочил Хенсын и протараторил:
- Ты чего пристал к Киквану? Чего тебе нужно? Оставь его в покое! Если хочешь что-то знать – сходи к своей гадалке! Может она тебя просветит или стукнет шаром, чтобы мне легче стало!– с этими словами он снова скрылся в комнате.
Чунхен молчал. Кикван молчал тоже, а потом робко спросил:
- К гадалке? Ты ходил к гадалке?
- Да было дело, - Чунхен почесал затылок, будто гадалка уже треснула его волшебным шаром. – И не спрашивай зачем.

На следующее утро Чунхен встал рано. Вчерашние слова Хенсына про гадалку напомнили ему про тот темный переулок.
- А что, если снова к ней сходить? Тогда она что-то говорила мне про этих двоих, а я не дослушал. Но блин…опять переться в такую даль….Но Хенсын действительно пугает… - Чунхен разговаривал сам с собой, будто читал пьесу по ролям. Добрый и злой Чунхен. А через пол часа он уже натягивал на себя куртку и ворчал:
- Черт побери…снова из-за этих дураков идти в то логово. Будто мне заняться больше нечем…в мой единственный выходной…С ума сойти…
Все так же ворча Чунхен вышел из дома и сел в автобус на ближайшей остановке.

И снова тот же переулок. Снова та же дверь и снова то же состояние «на грани жизни и смерти», и снова тот же голос.
- Чего ты там стоишь? Зайди и сядь.
- Здравствуйте, – Чунхен зашел в помещение бочком и тихонько сел на стул.
- Что тебя теперь не устраивает? – гадалка сидела спиной к Чунхену и даже не думала разворачиваться.
- Эээ…вы помните, я рассказывал про двух своих друзей, которые все время ругались?
- Помню…
- Так теперь с ними происходит что-то странное тоже…они не ругаются, но…
Гадалка развернулась и удивленно посмотрела на Чунхена:
- Странное? У них все в порядке, хотя нет…не совсем: ты стоишь между ними.
- Это невозможно…
- Невозможно видеть сквозь стены, а в человеческой жизни все возможно. Скажу тебе одно: попробуй завтра прийти домой попозже и ты все поймешь. Хотя я не знаю, как ты до сих пор мог не понять, ведь они разве что не кричат об этом…
- О чем?
- Иди!
- Но…
- Твои придуманные проблемы меня утомляют. Пожалуйста, избавь меня от этого.
Чунхен был удивлен таким поведением гадалки. Он медленно встал и пошел к выходу и вдруг его остановил голос:
- Стой!
- А?
- Со второго то раза хоть заплати, забавный.

Утро следующего дня не предвещало ничего хорошего: Хенсын все так же волком смотрел на Чунхена, Кикван все так же вздыхал с частотой сто вздохов в минуту, кофе на плите был все такой же противный, птицы все так же раздражающе стучали клювами по подоконнику. Когда вся семья собралась на кухне, Чунхен сообщил:
- Сегодня на работе завал, поэтому я буду поздно, – Чунхену показалось, что в воздухе повисло слово: «Наконец-то».
Кикван прокомментировал:
- Хорошо…то есть долго не задерживайся, - но словив на себе строгий взгляд Хенсына тут же добавил, - Тщательно все сделай! Не упусти ни одной мелочи! Работа очень важна!
Хенсын добавил:
- Спешка в работе не помощник…вот я в прошлом году, спешил закончить свою работу в ресторане в канун нового года и разбил много посуды. И все это вычли из моей зарплаты. И денег мне хватило только на то, чтобы домой доехать. А если из твоей зарплаты вычтут все непроданные пылесосы, то мы месяц будем голодать. Поэтому файтин! – Хенсын помахал кулаком в знак поддержки.
- Вам от меня только деньги нужны.
- Совсем нет. То, что ты сегодня задержишься тоже очень важно, – Хенсын не обращал внимание на угрожающие жесты Киквана.
Позавтракав как обычно в тишине все трое разбрелись по своим делам: Хенсын, как обычно, прогуливать университет, Кикван, как обычно, в библиотеку, а Чунхен, как не обычно, на работу – задерживаться до полуночи.

В конце рабочей смены все работники фирмы, где работал Чунхен уже собирали вещи и думали, в какой магазин бы заскочить по дороге, а сам Чунхен сидел за столом и придумывал, чем бы ему заняться. Внезапно около стола возник Есоб:
- Хен, ты что ли домой не собираешься?
- Неет…
- Почему?
- Я обещал сегодня прийти домой попозже.
- Хм…обычно обещают прийти домой пораньше…
- Да, но я провожу эксперимент…
- Ты будешь сидеть здесь всю ночь?
- Ну зачем же всю ночь…половину…
- Тогда я посижу здесь с тобой! – Есоб бросил сумку на пол и сам сел туда же, скрестив ноги.
- Эээ…да нет…зачем…иди домой!
Но Есоб уже вытащил из сумки кучу журналов, ножницы и фломастер.
- Мне не очень охота возвращаться в пустой дом, поэтому я с тобой посижу. Есоб открыл журнал и начал медленно переворачивать страницы.
- Один, два, три…эта страница мне не нужна…- Есоб взял ножницы и аккуратно обрезал страницу. – Четыре, пять…ой это некрасиво, - следом он взял фломастер и зарисовал черным квадратом раздетую девушку.
Чунхен смотрел на Есоба и не понимал, что не так с этим парнем.
- Что ты делаешь?
- Редактирую журнал. В современных журналах очень много неприличного, поэтому прежде чем прочитать журнал – я его редактирую. Вырезаю и закрашиваю все неприличности.
Чунхен сполз со стула и сел рядышком с Есобом. Он взял в руки журнал и заглянув в журнал, который сейчас закрашивал Есоб сказал:
- Давай-ка я тоже так поделаю…Что там закрашивать надо?
- Если страница полностью про неприличности, то ее нужно вырезать, а если там только одна неприличная картинка, то ее нужно закрашивать.
Чунхен подумал, что сошел с ума, но все же он сидел рядом с этим парнем и до полуночи закрашивал в журналах все неприличности.

Когда Чунхен пришел домой, была уже половина первого. В квартире было темно и только из-под двери спальни Хенсына пробивался тонкий лучик света. Осторожно подойдя к двери и заглянув внутрь, у Чунхена возник вопрос: «А где Кикван»? Но внезапно его вопрос самоликвидировался, потому что он посмотрел на кровать Хенсына. Кикван лежал там…Он спал. А рядом с ним лежал Хенсын и прижимал его к себе одной рукой, а второй рукой перебирал его черные волосы.
- Хенсын…
- Что? – Хенсын не был удивлен приходу Чунхена.
- Как это понимать?
- Как хочешь.
- Эти твои намеки про моих друзей…это про вас? – неожиданно слова гадалки приобрели для него смысл.
Хенсын повернул голову и отчеканил:
- Чунхен, делай, что хочешь, и думай, что хочешь. Ты мой друг, но и Кикван мне тоже не чужой. Поэтому просто смирись…
- Ты из-за этого был так зол на меня?
- Да.
- А ты не мог объяснить по-человечески?
- А ты бы понял?
- Да понял бы конечно же! И не тратил бы деньги на гадалку во второй раз!
Минуту в комнате царила тишина. Потом Хенсын рассмеялся.
- Ты такой глупый, ха-ха-ха.
Чунхен засмеялся тоже и никто даже не вспомнил о том, что Кикван спит, пока кто-то не пробубнил:
- Эй, а нельзя ли потише? Я тут сплю между прочим.
Кикван поднял голову и увидел стоящего в дверном проеме Чунхена.
- Хеен…
- Все, все, ухожу, спите. – Чунхен улыбнулся и скрылся за дверью.
Кикван недоуменно посмотрел на Хенсына:
- Что случилось?
- Случилось то, что завтра утром я поцелую тебя, а потом затащу в ванную и мы будем сидеть там целый час. И Чунхен опоздает на работу. И наплевать, если из его зарплаты вычтут все непроданные пылесосы. Месяц без денег – это не самое плохое в жизни.