[ToriAme]

Название: Каждый следующий - лишний.
Статус: Завершен
Автор: Мое собственное, непотыренное
Персонажи: Хенсын/Кикван и все все все.
Рейтинг: PG-13
Отказ от прав: Права не качаю, ибо скромен и неприхотлив, но китайская разведка доложила, что все так и было.
Саммари: Единственное имя, которое им следует запомнить – это: Ли Ки Кван. Запоминать десяток прочих имен нет нужды. Почему?

В гостиной стояла тишина. Четверо парней сидели на диване и, кажется были заинтересованы тем, что говорит им парень стоящий напротив. Парень был достаточно мил, можно даже сказать красив. Симпатичный, хорошо сложенный молодой человек. Уши не торчали, зубы не кривились и улыбка не была натянута на уши. Просто идеальный зять для среднестатистической тещи. Но никто из четверых парней тещей не был. И невест в доме тоже не было. Этот молодой человек расплывался тут в любезностях из-за другого молодого человека, которого эти четверо называли лучшим другом.
- Здравствуйте, меня зовут Пак Су Вон. Мы с вашим другом Хенсыном встречаемся. Я очень рад с вами всеми познакомиться, Хенсын очень много о вас рассказывал. Я рад, что вы согласились со мной встретиться.
- Пак Су Нам, скажи, а сколько вы с Хенсыном встречаетесь? – младший из парней – Донун – сидел и нервно качал ногой.
- Пак Су Вон…
- Да без разницы.
- Ну, где-то около месяца.
Все парни разочарованно вздохнули и потеряли к этому разговору всяческий интерес.
- Пак Ки Вон, приятно было с тобой познакомиться, но у меня на кухне омлет пригорает, – заявил блондин, вставая с дивана и направляясь в противоположную от кухни сторону.
- Пак Су Вон я… - пролепетал парень.
- Да-да, я помню Пак Су Чжан.
- Пэк Су Вон, ты отличный парень. Береги себя, - второй парень реперской наружности похлопал парня по плечу и тоже ушел.
- Эй, что с вами такое? Хенсын говорил, что вы отличные ребята, а вы даже имени моего запомнить не можете, - парень сидел и чуть не плакал от обиды.
- Слушай, парень если говорить о Хенсыне, то единственное имя, которое нам следует запомнить – это: Ли Ки Кван. Запоминать десяток прочих имен нет нужды. Он все-равно всегда к нему возвращается, - подытожил младший, - Дуджун хен, пойдем уже в магазин. Ты двести лет назад обещал купить мне подставку для зубной щетки, но видимо я скорее поседею, чем ты это сделаешь.
- Я помню, помню не ворчи.
Дуджун стал пихать младшего вон из комнаты и на прощанье повернулся к парню и дружелюбно сказал:
- Когда будешь уходить, не забудь забрать свою куртку. Дверь можешь не закрывать, но если ты что-нибудь у нас прихватишь, то я тебя из-под земли достану. Пока. Удачи в личной жизни.
На этом знакомство парня с лучшими друзьями Хенсына завершилось. Пак Су Вон их больше никогда не видел. Да и они Пак Су Вона тоже.

Вечером Хенсын ворвался в квартиру, как ураган – сметая все на своем пути. Он был очень опечален и не знал, что ему делать от горя.
- Вы все из ума выжили! – он забежал на кухню, даже не сняв куртки, и тут же кинулся бить тарелки.
- Да какого черта? – одна тарелка вдребезги.
- У вас мир клином сошелся на этом Ли Кикване? – вторая тарелка.
- Чего вы все время суете его в мою жизнь? – в этот раз полетела чашка, потому что Есоб забрал последнюю тарелку прямо из-под носа Хенсына и насыпав в нее рис, спокойно сел за стол.
Никто даже не шелохнулся, когда Хенсын бил посуду. Он бил и кричал долго и тщательно – не забыв упомянуть всех родственников до третьего колена у каждого из сидевших на кухне парней. Когда дыхания и посуды уже стало не хватать Хенсын облокотился на стол и начал глубоко втягивать носом воздух.
-Ты закончил? – без тени эмоций спросил Чунхен.
- Да.
- Веник и савок там же где и обычно. Завтра с тебя новый комплект посуды. Рис в рисоварке. И пойди, сними куртку.
Хенсын молча взял совок и веник из угла и вымел из кухни все осколки, а затем повернулся и вышел. Зашел туда он уже в тапочках и футболке. Подошел к шкафу с посудой.
- А тарелки все где?
- Там, - Есоб указал пальцем на мусорной ведро.
- Ааа, - протянул Хенсын.
- У тебя память, как у курицы, - прокомментировал Дуджун.
- Какая есть, - Хенсын медленно побрел к рисоварке и, выключив ее из розетки, потянул за собой.
- Ты поговорил со своим новым бойфрендом? – осведомился Дуджун.
- С моим бывшим новым бойфрендом, - протянул Хенсын и сел за стол в обнимку с утащенным аппаратом. – Есоб, спасибо за ложку, - сказал он это и выдернул ложку из пальцев Есоба.
- Хен, ты гад.
- Я знаю, но ведь меня бросил парень, поэтому ты должен меня пожалеть.
- Дураков не жалеют, - пробубнил Есоб и поплелся за ложкой.
Следующие пятнадцать минут на кухне стояла абсолютная тишина. Слышно было только как Хенсын шкребет ложкой по железному днищу рисоварки и шаркает ногой по полу. Но потом раздался звонок в дверь. Никто даже не сдвинулся с места.
- Ну и кто уже успел рассказать ему, что меня снова кинули? – вздохнул Хенсын.
- Никто, - ответил Чунхен, - Может пойдешь откроешь дверь?
- А может нет?
- А может без «может»? – съязвил Чунхен и показал Хенсыну кулак.
Но идти открывать дверь никому не пришлось, потому что уже в следующий момент в комнату вплыло сияющее создание с улыбкой от уха до уха.
- Добрыый вечер!
- Кикван~а!! – Есоб тут же подскочил со своего стула и кинулся к этому сияющему. – Я так давно тебя не видел! Я так соскучился!
- Всего месяц прошел…- засмеялся Кикван.
- Для меня этот месяц был как вечность! – округлил глаза Есоб.
Затем поочередно поздоровавшись со всеми, случайно пропустив Хенсына, Кикван сел за стол.
- Еды у нас нет, - объявил Донун. – Он все съел, - и указал пальцем на Хенсына и его рисоварку.
Пару секунд Кикван сверлил взглядом макушку Хенсына, а затем снова улыбнулся:
- Ничего страшного, я не голоден.
- Да ладно тебе, на ешь, - Хенсын поднял голову и подвинул рисоварку Киквану.
- Уже, небось, наплевал туда, - скривился Кикван.
- Я сам только что оттуда ел! Сам! Что за подозрения, противный мальчишка? – почти выкрикнул Хенсын ему в ответ.
- Омо, что за нервы? Ты всегда такой неадекватный после расставания со всякими разными? – Кикван боязливо покосился на Хенсына, потом на рисоварку, потом снова на Хенсына, оценивая возможность нового выброса негатива, но все же пододвинул к себе аппарат. – А это…
- Что еще тебе от меня нужно? – выпалил Хенсын.
- Эм, ложка…
- Забирай, - Хенсын воткнул ложку в рис, оставшийся в рисоварке, и снова опустил голову.
- Хенсын…
- И не разговаривай со мной.
- Ну ладно.

Спустя еще пол часа в гостиной началось сборище интеллигентов. Все парни сели смотреть вечерний фильм на канале для домохозяек, перед этим собрав в кулак все для этого необходимое: волю, терпение и носовые платки. Нужны они им были под конец фильма и в особо сопливых сценах, а когда они на прошлой неделе смотрели Хатико, то из платков почти не вылазили. Но это все лирика, потому что сегодняшний просмотр фильма был немного не таким, как обычно. Это «не обычно» сейчас сидело между Донуном и Дуджуном и непонятно с какой радости улыбалось.
- Прекрати своей лыбой светить – от нее на экране блики, – не вытерпел, наконец, Хенсын.
- Ничего тебе там не светит, сиди и помалкивай, брошенка! – не уступал ему Кикван.
- Не смей давить на мое больное место, оборванец!
- От оборванца слышу! Прекрати всех переделывать так, как тебе удобно!
- А ты чего боишься? Тебя разве переделаешь, упертый болван?
- Хватит уже обзываться!
- Я тебе комплимент сделал!
- Да знаешь, в каком месте я видал твои комплименты? В очень далеком!
- В том же месте я видел и тебя! Какого черта ты вообще приперся в мой дом? На нервы мне подействовать? Позлорадствовать? – обозлено шипел Хенсын.
- Я не к тебе пришел! – выпалил Кикван и запнулся. Возникла неловкая пауза, а затем голос:
- Вы уже все друг другу сказали? Мы можем теперь кино в тишине посмотреть?
В ответ прозвучало два мычания и пара вздохов облегчения.
- Ну, вот и славно.

Киносеанс продолжался вот уже час, но не у всех этот сеанс показывал одно и то же кино. Большинство смотрело мыльную оперу про двоих возлюбленных, разлученных из-за прихоти злой матери главного героя, а один из них смотрел свою собственную оперу: оперу своей жизни, главный герой которой сейчас сидел, мирно положив голову Дуджуну на плечо, и смотрел на экран телевизора своими детскими, до боли прекрасными и родными глазами.
«Его волосы отросли немного, - подумал Хенсын, невольно залюбовавшись парнем. – А глаза он все так же подводит и волосы все так же забавно топорщатся, а шея такая же тонкая и нежная. И рубашка не застегнута на две верхние пуговицы. Это ведь я ему сказал не прятать свои ключицы. Он все так же послушен, а я все так же хочу его.»
Мысли вертелись в голове Хенсына, как пули, то и дело залетая к нему в сердце и напоминая о событиях, которые сводили его с ума. Это были воспоминания о том, как он наслаждался его теплом, телом и ласками, о том, как ревновал его, потому что имел право ревновать, о том, как сходил с ума без него, когда они в сотый раз расставались, о том, как он искал кого-то похожего на него, но всех отвергал, потому что все его сознание не признавало никого другого.
Когда он приходил с работы уставший и помятый – ему ничего не хотелось, только лечь и не двигаться, потому что все вокруг казалось таким мрачным и серым. Но приходил Кикван и взрывал его мир сотнями разноцветных красок: просто мило улыбаясь и трогательно тыкая носиком в шею Хенсына. Думая об этом сейчас, Хенсын понимал, что все это было сказочным прошлым, о котором он ничуть не сожалел, но даже если бы и захотел его вернуть – не факт что оно бы вернулось, потому что его прошлое было не в меру гордое и злопамятное. Ведь это именно Хенсын в прошлый раз настоял на расставании. Почему он это сделал, он уже не помнил, да и имело ли это какое-то значение?
Когда Хенсын обратил свое внимание на фильм, был уже самый разгар сюжета – слезы, любовь на грани самоубийства и пятеро людей, беспрестанно шмыгающих носом. Отвлекать их и спрашивать, о чем же все-таки фильм не было смысла, потому что единственный ответ, который он сейчас бы получил – это кулаком в нос. Поэтому, не желая больше тратить время на убийство своего сердца, Хенсын встал с дивана и пошел в ванную. Он шел, не оглядываясь, поэтому не увидел, что с дивана поднялся еще один человек и последовал за ним. Всю дорогу до ванной Хенсын шел в тишине и темноте, медленно передвигая ногами, он был так погружен в свои мысли, что в даже не заметил, как идущий сзади человек обогнал его и встал впереди, преграждая дорогу. Только когда чужие руки скользнули под его свитер, Хенсын остановился. Эти руки Хенсын мог узнать из тысячи.
- Малыш, - шепотом позвал Хенсын.
Ответом ему была тишина и только их тела стали ближе друг к другу. Хенсын на ощупь нашел лицо парня и провел пальцами по его щекам.
- Почему ты молчишь? – его губы уже скользили по губам младшего парня, так и не решаясь поцеловать их, потому что ответа еще не было.
- Ты запретил мне с тобой разговаривать, хен.
- Хен? Значит, ты все еще на меня злишься. Ты пришел ко мне первым, но все-равно я чувствую себя проигравшим на всех фронтах. – Хенсын не мог поверить в то, что сейчас происходит и из-за этого боялся, что Кикван сейчас просто возьмет и растворится, поэтому одной рукой бережно обнял его и крепко прижал к себе, второй продолжая касаться его лица.
- Что ты делаешь? – Киквану стало немного не по себе от такой близости, поэтому он попытался увеличить расстояние между телами, уперевшись руками в грудь Хенсына. – Как ты мог проиграть, если это ты меня бросил?
- Когда я тебя бросал, я был не в своем уме. Я чуть не умер от горя, когда ты и, правда, ушел.
- Хенсын, в который раз это уже происходит? Мы расстаемся, ты находишь себе новую игрушку, расстаешься с ней и снова возвращаешься ко мне. Ты думаешь, что мне это нравится? – на этот раз Кикван не предпринимал попыток к бегству, а так и стоял, прижавшись к Хенсыну и положив руки ему на грудь.
- Я много раз задавал себе вопрос, почему я причиняю тебе столько боли и понял, что настолько боюсь того, что ты бросишь меня, что бросаю тебя сам. В этом нет логики, а только мой эгоизм, но я, правда, очень этого боюсь.
- Ты глупый ребенок, Хенсын, очень глупый. Как я могу тебя бросить? Я ведь умру без своего сердца, – теперь уже Кикван отбросил все свои обиды и обнял Хенсына.
- Что?
- В тот день, когда ты впервые предложил мне встречаться, я ответил тебе «да» и отдал свое сердце. Если я скажу, что ухожу от тебя, ты мне его вернешь назад?
- Нет.
- Ну, вот тебе и ответ. Не будь таким больше и не бойся, - улыбнулся Кикван и потянулся к Хенсыну за поцелуем.


Когда мелодрама подошла к концу, и в комнате был включен свет, никто даже не удивился пропаже двух людей.
- Хенсын так предсказуем, - вздохнул Чунхен. – Пару лет назад он вляпался по уши, встретив Киквана, и теперь, куда бы он ни уходил – все равно возвращается к нему.
- Это ведь ты позвонил Киквану, да Чунхен хен? – спросил Есоб.
- Я, но с благодарностью от Хенсына я могу и подождать, потому что сейчас им наверняка есть, что сказать за целый месяц расставания.
- Будем делать ставки, через сколько они расстанутся? – осведомился Донун.
- Я думаю, что день, когда Хенсын снова бросит Киквана станнит последним в его жизни, - задумчиво проговорил Дуджун.
- Почему это? – спросил макне.
- Потому что Кикван его укокошит, а если он этого не сделает, то это сделаю я, ибо меня не греет перспектива знакомства со всеми парнями этого города.
- И то верно, - сонно ответил Донун и зевнул, - Всё, хены, айда спать, а то у меня от всех этих мелодрам глаза уже слиплись. И постарайтесь завтра сильно не хихикать, когда наш отэпэ будет миловаться, потому что тогда умрем мы.
И под дружный, веселый гогот четверо парней побрели в свои комнаты, что бы завтра утром проснуться и первым же делом обхихикать свою парочку, а потом за это же и получить.